Cмесь латинского и искусства у Кристи продолжается — убийство на букву D происходит в кинотеатре:

[...] Young man of the name of Hill. Deposes he was leaving the Torquay Palladium after the film Not a Sparrow and noticed a man behaving queerly. He was talking to himself. Hill heard him say “That’s an idea.” Not a Sparrow—that’s the film that was on at the Regal in Doncaster?’

‘Yes, sir.’

Мне «modus operandi» напомнило модную оперу — недавно впервые сходила в Мариинку и узнала, что вместо либретто там субтитры, как на Ютубе. Но инспектору не до высоких материй — ещё чуть-чуть, и убийца примется за E. Единственная надежда — поверить, что он киноман и способ убийства выбрал не случайно.

Латинское «modus operandi» значит образ действия, а в английском это способ совершения преступления. В русском про модус знают юристы, про операнд — программисты, а оперные дивы мечтают убить Александра Васильева, которому не понравилась их шикарная шляпка.

На эпилепсии неанглийские английские штуки не закончились — латинский есть и у Пуаро:

‘Unfortunate that she is so intelligent,’ he murmured.

‘Who?’

‘Megan Barnard. Mademoiselle Megan. “Words,” she snaps out. At once she perceives that what I am saying means nothing at all. Everybody else was taken in.’ [...]

Из всех переводов книжки «ad lib» исчезло — Пуаро без конца повторялся, но вот как именно, даже Орёл объяснить не смог. Зато смогла Википедия — латинское «ad libitum» значит «по своему усмотрению» и применяется, когда нужна импровизация: актёры сочиняют забытый текст на ходу, музыканты играют как душе угодно, а подопытные кролики едят сколько влезет.

У Пуаро «ad lib» — наречие, но бывает и глагол:

The big dog didn’t seem to be interested in eating Charlie, just holding him there. Every time he tried to slither out from under it, the thing growled and pushed harder.

‘Down. Heel. Off.’ Charlie tried commands he’d heard dog trainers shout on TV. ‘Fetch. Roll over. Get the fuck off me, you beast.’ (He ad-libbed that last one.)

А мне «ad lib» напомнило адскую библиотеку бесконечных импровизаций великих творцов, которые продали душу, чтобы попасть в рай. Или хотя бы в «Ad Marginem».

У Фоли французского больше нет, зато есть у Кристи — Пуаро половину книжки говорит на родном языке, и это никак не переводится. Почти вся французская речь там действительно французская, но есть одна международная штука:

‘As to your question,’ went on Thompson, ‘it’s perfectly possible for an epileptic subject in a state of somnambulism to commit an action and be entirely unaware of having done so. [...]

Если прочитать только второй абзац, то опять ничего непонятно. Но если начать с первого, можно догадаться, что речь про эпилепсию: «grand mal» — это большой припадок, а «petit mal» — малый припадок. Потому что по-французски «mal» — болезнь, а «grand» и «petit» — её размеры.

«Grand mal» называется «тонико-клонический приступ», и выглядит очень жёстко:

In Salt Lake City, I’d pitched what’s called a tonic-clonic seizure, what people used to call a grand mal seizure. I woke up in the back of a screaming ambulance [...] A blanket wrapped with belts held me flat, and I could smell shit. I asked the med tech, What happened? And he stuffed his wallet in his back pocket, saying, “Buddy, you don’t want to know …”

«Petit mal» называется «абсанс», он же «absence», и выглядит почти безобидно:

Ray was sure he hadn’t looked away, he didn’t even think he had blinked, and he would have seen any sudden move Charlie might have made. Reverting to the Beta Male’s tendency to blame himself, Ray wondered if maybe he’d had some kind of petit mal seizure that had made him black out for a second.

А запомнить всё это мне помог маленький мальчик Петя — в детстве он топал ногами и катался по полу, а потом вырос и стал грандиозным Петром Первым. Но ногами топать не перестал.

Когда Пуаро предлагает Гастингсу придумать идеальное убийство, тот его разочаровывает — изогнутые кинжалы и каменные идолы были уже сотню раз, и вместо них сыщику хочется чего-нибудь попроще:

‘A very simple crime. A crime with no complications. A crime of quiet domestic life…very unimpassioned—very intime.’

‘How can a crime be intime?’

At the end of the evening the man by the fire is found dead.

Ah, there would be a crime for you! Which of the four was it?’

Странный и тупой мужик? Неудивительно, что его убили, ага.

Что всё это значит, поняла не сразу: Кристи пишет очень своеобразно — речь Гастингса и Пуаро настолько запутанная, что на самом интересном месте клонит в сон. Только раза с третьего догадалась, что надо было уметь играть в бридж.

Правила игры запутаны не меньше, но хватит всего двух.

Во-первых, в бридж играют вчетвером, поэтому «the odd man out» — лишний нечётный игрок, которому ничего не остается, кроме как сидеть у камина. А заодно — непреднамеренная идиома «третий лишний». Или преднамеренная. Who knows what are the odds.

Во-вторых, «dummy» в контексте бриджа — это болван. Но не потому что невезучий игрок тупой, а потому что dummy may not participate in choices concerning the play of the hand. So he is dumb. Just like a dummy. A dummy dummy. With a dummy dummy.

Намек на лысину так запал Гастингсу в душу, что через пару страниц он вспомнил парики:

Scene of the crime—well, what’s wrong with the good old library? Nothing like it for atmosphere. As for the weapon—well, it might be a curiously twisted dagger—or some blunt instrument—a carved stone idol—’

Кристи иронизирует над собой, а я вспомнила Тома и Джерри. В истории про «big cheese» Том получил по башке сыром и у него на голове выросла большая шишка. Добавить сюда big wig богатых джентльменов и получится идеальное убийство знатного английского кота.

Уже лет двенадцать не могу понять, что значит «everything you ever».

Зато теперь знаю пару новых штук с «never»:

Quite like old days seeing you here with Monsieur Poirot. You’re looking well, too. Just a little bit thin on top, eh? Well, that’s what we’re all coming to. I’m the same.’

Орёл по-прежнему орёл:

— Ба! — воскликнул он.

Петухов по-прежнему радует:

— Дьявол меня забери, — воскликнул Джепп.

А на Флибусте нашелся ещё один безымянный герой:

— О, провалиться мне, если это не капитан Гастингс из диких мест!

Well, I never was so surprised in all my life. Перевод Петухова стоит 421 рубль!

А в двадцать девятой главе нашлось продолжение:

— Мы возьмем его, сэр. Будьте спокойны.

— Не волнуйтесь, сэр, мы его поймаем.

— Мы схватим его, сэр. Не бойтесь.

Now Dr. Horrible is here. But don’t worry. Be happy.

Думала, что невероятные совпадения из английских детективов закончились, но не успела дочитать абзац, как Пуаро начал путать идиомы:

‘I have indeed been foolish to take the matter so seriously,’ said Poirot.

Переводчик Орёл:

— Глупо было с моей стороны относиться к этому так серьезно, — сказал Пуаро. — Как говорят, лучше синица в руке, чем пальцем в небо.

— Вы перепутали журавля с пальцем, — сказал Джепп.

Переводчик Петухов:

— Наверное, с моей стороны было глупо воспринимать все так серьезно, — сказал маленький бельгиец. — Я попал пальцем в осиное гнездо.

— Ну, тут вы тоже слегка запутались, — заметил инспектор.

И вот тут я тоже слегка запуталась — а что на самом деле хотел сказать Пуаро?

Осиное гнездо — это «hornet’s nest», потому что «wasps’s nest» выговорить так же просто, как шершневое гнездо. Может, он перепутал «hornet» и «horse»?

‘It is the hornet’s nest that I put my nose into there.’

Как-то не складывается: сыщику же ничего не угрожало, да и нос свой он никуда не совал. И Джепп явно не просто так сказал ‘You’re mixing up mares and wasps’.

‘It is the mare’s nest that I put my nose into there.’

А вот это похоже на правду. Лошади гнёзда не вьют, поэтому «mare’s nest» значит a great discovery which turns out to be illusory; a hoax. А ещё есть второе значение — a confused or complicated situation; a muddle.

Похоже, Пуаро хотел сказать, что его обвели вокруг пальца. Или что он попал пальцем в небо. Или что он попал впросак. Как бы то ни было, фразу «вы перепутали журавля с пальцем» я запомню навсегда.

Кажется, Гастингс прав и загадочное письмо — действительно шутка:

‘The 21st,’ said Japp. ‘That’s what I dropped in about. Yesterday was the 21st and just out of curiosity I rang up Andover last night. It was a hoax all right. Nothing doing. One broken shop window—kid throwing stones—and a couple of drunk and disorderlies. So just for once our Belgian friend was barking up the wrong tree.’

Пуаро дал маху, а я вспомнила МакДону — впервые встретила «bark up the wrong tree» в пьесе «A Behanding in Spokane». Там главный герой всё время рассказывает душераздирающие истории, как он лишился руки, но ему никто не верит:

Carmichael My hand got chopped off by a bunch of hillbilly bastards outside o’ Spokane, Washington, twenty-seven years ago. And was waved at with it goodbye to myself from a distance. Are you trying to say, now, after all this searching, after all this... trauma... Are you trying to say that I chopped off my own hand? Is that what you’re saying?

Mervyn Mr Carmichael, I gotta say, you are totally barking up the wrong alley.

Carmichael (Pause.) I’m totally barking up the wrong what?

Mervyn You’re totally barking up the wrong alley... Is that right? (Pause.) Yeah, it is right. You’re totally barking up the wrong alley. The entire wrong alley.

Mervyn The wrong tree! That’s it! I knew it was something! Yeah, you’re totally barking up the wrong tree! Kinda like your mother! (Pause.) Yeah, kinda like your crazy mother.

Так я узнала, что «bark up the wrong tree» — про собаку, которая лает не на то дерево, потому что пошла по ложному следу. А вот с чем её перепутал Мервин, даже не знаю. Похоже на «go up the blind alley» — зайти в тупик. Или на «go down the wrong alley» — сойти с пути истинного. Или... нет, так я никогда не дочитаю.

Читаю тут Агату Кристи, чтобы веселее болеть:

Mr Hercule Poirot,—You fancy yourself, don’t you, at solving mysteries that are too difficult for our poor thick-headed British police? Let us see, Mr Clever Poirot, just how clever you can be. Perhaps you’ll find this nut too hard to crack. Look out for Andover, on the 21st of the month.

Yours, etc.,

A B C.

[...]

‘Well, what is your opinion?’ [...]

‘Some madman or other, I suppose.’ [...]

‘A madman, mon ami, is to be taken seriously. A madman is a very dangerous thing.’

‘Yes, of course, that is true…I hadn’t considered that point…

‘Comment? Nine? Nine what?’

‘Merci, Hastings—the expression “tight” I am acquainted with it. As you say, there may be nothing more to it than that…’

— Да, разумеется, вы правы… Об этом я как-то не подумал… Но, по-моему, это смахивает на какой-то идиотский розыгрыш. Писал небось жизнерадостный болван, к тому же наклюкавшись.

— Comment? Наклю… Как вы сказали?

— Нет, нет, это просто такой оборот. Я хотел сказать, что он надрался. Ах нет, черт возьми, я хотел сказать, что он напился.

— Merci, Гастингс, выражение «надрался» мне известно. Возможно, за этим письмом действительно ничего больше не кроется…

А происхождение у всего этого даже круче, чем перевод:

«have had one over the eight» значит выпить лишнего, потому что средний британский джентльмен спокойно выпивает восемь кружек пива, и только после девятой его уносят из бара;

«tight» значит то же самое, потому что «tight as a tick» — сытый, пьяный и довольный, как клещ.

А грустная дама в тесных колготках пьёт восемь коктейлей подряд, потому что все мужики козлы.