Помимо живописи Сэм обожает газету «The Guardian», и иногда мне приходится читать статьи оттуда. Я его чувств не разделяю — чаще всего статьи очень скучные и написаны совершенно адским языком, что вообще не добавляет веселья. Но зато радует словарный запас авторов — незнакомые слова там есть всегда.

Недавно среди шокирующих откровений шофёров знаменитостей мне попалось вот такое:

Прочитать статью перед уроком я не успела, поэтому пришлось догадываться, что здесь происходит. Кажется, «mogul» — это какое-то оскорбление, а «serial philanderer», ну, не знаю, маньяк-филателист?

Минут через пять пришлось признать поражение и всё-таки посмотреть в словарь. Я ожидала дикого сленга, а всё оказалось настолько безобидно, что даже обидно.

Для начала, «philanderer» и правда похож на филателиста, только вместо марок он коллекционирует женщин, а они за это называют его волокитой, ловеласом и донжуаном.

А вот «mogul» — вовсе не оскорбление, а просто магнат, он же владелец заводов, газет, пароходов. Различных медиа в современных реалиях куда больше, чем пароходов, поэтому «mogul» стал своеобразным сленгом для воротил кинобизнеса, особенно в Голливуде.

Представляю, что на самом деле происходило на заднем сиденье:

— Мистер Ванштейн, что вы делаете? Вы же самый влиятельный человек в Голливуде, как вы можете так себя вести? Ай, да мне же больно! Прекратите немедленно!
— Я ещё и не так могу, детка.

После статьи о насущных проблемах современного общества уже полчаса думаю, как бы перевести «comparisonitis» в лучших традициях Норы Галь.

— Сударыня, что с вами? Отчего вы так грустны?

— Ах, сударь, намедни была у доктора, и он сказал, что у меня сравнит.

— Простите, что у вас?

— Ну, сравнит! Вот возьмем вас. Вы — человек, замечательный во всех отношениях. А я? Я, прямо скажем, полное ничтожество. Что вы во мне нашли, до сих пор не понимаю.

— Полноте, сударыня, ваше вчерашнее селфи без макияжа навсегда останется в моём сердце.

— Всё бы вам шуточки шутить. А я, между прочим, больна. Пойду утоплюсь. Прощайте.

Единственное, что я в последнее время успеваю делать на английском — это пару раз в неделю заниматься с носителем, чтобы не забыть всё окончательно. И вот сейчас обсуждали мы статью о том, почему мускулистые мужики в Голливуде снова популярны не хуже, чем в девяностые.

Называется она «Brawn again: why Hollywood’s muscle heroes are bigger than ever». В плане чтения меня уже переклинило на немецкий, поэтому я не сразу сообразила, что это за слово такое и как его правильно читать. Коричневый, вроде, пишется не так, да и по контексту не похоже.

Выглядело слово очень знакомым, так что решила поискать, где я его видела. И нашла — в романтической комедии о том, как парень влюбился в девушку, читая её переписку (у него работа такая была). А потом девушка случайно с парнем познакомилась и он произвел на неё неизгладимое впечатление:

Jennifer to Beth Like Mr. Universe massive?

Beth to Jennifer No … he’s more like the guy they would have cast as the Hulk if they’d made a live-action Hulk movie in the forties or fifties, back when powerful didn’t mean chiseled. Like if you saw John Wayne with his shirt off, he wouldn’t have had a six-pack, he’d just look like the kind of guy you’d want on your side during a fight. Like maybe this guy, My Cute Guy, lifts weights. Dumbbells in his garage or something. But he’d never touch a protein shake.

You know what? We might have to start calling him My Handsome Guy. He’s a little deeper than cute.

Jennifer to Beth Okay, I can see him now. Harrison Ford plus John Wayne plus the Hulk plus the Brawny guy.

Вот это айтишник так айтишник, не то что дохлые ребята из «The IT Crowd». Я даже погуглила, как именно выглядит этот Brawny guy с бумажных полотенец:

Теперь главное не перепутать мускулистого красавца с пирожным — читается «brawny» совсем не так. А чтобы запомнить, как, представьте коричневого от загара Шварценеггера в сексуальной броне на голое тело.

А хотя, зачем представлять, вот же он: