Ну и самая полезная штука из этого романа. Случайная встреча с барменом ожидаемо закончилась у него дома, но и тут вмешалась психологическая травма героини:

“I’ll give you the grand tour.” He waves at the living room. “That’s the living room. Obviously. The kitchen is over there. That room on the right is my bedroom. The bathroom is right next to it.” He snorts. “And now you’re kind of wishing we had gone back to your place.”

“No, I’m not.”

“Right. Because then I would know where you live.”

“It’s fine,” he says. “Really.”

Дать ему свой номер телефона или адрес она боялась даже больше, чем убить кошку, и он это прекрасно понял — «hit the nail on the head» значит попасть в точку или в яблочко. Смысл у идиомы буквальный — попасть молотком по шляпке гвоздя.

Похоже, любовь к острым предметам Норе передалась от папы — через пару страниц она этой же идиомой увещевает Филиппа не приставать к молоденькой секретарше:

“Remember how I talked to you when Harper started working here, about not hitting on her? I need you to do that now. Don’t hit on her.”

Philip rolls his eyes. “Nora…”

“I’m not joking.” [...]

“She’s not your daughter, Nora. You don’t have to worry so much about her.”

I am mildly offended that he is implying that a girl only ten years younger than I am is a daughter figure to me, although it’s possible he hit the nail on the head. Like I told Brady when I was in college, I never wanted to have kids. But I do feel some sort of maternal urge towards Harper.

А дальше был a jaw-dropping twist, поэтому больше ничего не расскажу.

Чтобы отвлечься от загадочных писем, кошек и бармена, Нора вспомнила, что бахилы всё ещё на ней, и целый один раз за книжку сделала операцию. И не простую, а супер-крутую:

I feel around blindly in the abdomen.

I’ve got to clamp off the blood supply to the spleen, and I’ve got to do it with a belly full of blood blocking my vision.

Доказать слова делом у неё, конечно, получилось, не помешало даже то, что «put my money where my mouth is» такая же редкая, как и эта операция. Зато не такая сложная — сразу понятно, что это о проститутках. Или о стриптизёршах. Или о богатых юристах. Или нет.

P.S. Before this expression existed, there were several others that were similar. These included put your money where your faith is and put your money where your heart is. The idea behind these is similar. If you care about something, you should support it with money or other actions.

А вот у папы Норы в кладовке было столько всего, что ему дали аж восемнадцать пожизненных сроков подряд. Но с дочерью встретиться он всё-таки успел — всю жизнь она выкидывала его письма не читая, пока не нашла одно из них прямо у себя под дверью. Она и его, конечно, порвала не читая, но потом не выдержала и узнала, что папа зовёт её на свидание.

Свидание как-то сразу не задалось:

“Who put that letter under my door?”

“The mailman, of course. Who else?”

“It was under my back door. And there was no postmark.”

I take a shaky breath, trying to get my temper under control. Aaron Nierling has become an old man, but he is still the same person he always was. If they ever let him out of here, he would do the exact same thing. He’s still pure evil—a monster.

Ну и что, что монстр, зато слова интересные знает!

Звучит «shenanigans» очень по-ирландски, не зря его любит МакДона. Значит оно шалости, проделки или даже махинации, но откуда на самом деле взялось, никто не знает:

Etymologists say it might come from the Irish “sionnachuighim,” meaning “I play the fox,” or the Spanish “chanada” or the German “Schenigelei,” both of which mean “trick.”

Прямо как с письмом.

Шутил про секс коллега Норы не только с ней, но и с медсёстрами, да так, что ему пришлось развестись с женой:

Philip got divorced a few years ago, and it was not amicable. And by that, I mean she slashed his tires once in our parking lot. I have no idea how they’re managing to co-parent their kid.

Жена за это не только проткнула ему шины, но ещё и оставила без штанов. А штаны отнесла в химчистку — «take someone to the cleaners» значит обчистить карманы, обобрать до нитки и ободрать как липку.

Лучше всего это удаётся юристам, потому что у них есть секретное оружие — мелкий шрифт:

She couldn’t wait for her dad to leave so that she could start eating everything. There were stacks of Coca-Cola cans in the pantry. She was going to drink Coke like water all night, she might even wash her face with it. And she was going to order a pizza. Unless the pizza came out of her babysitting money.

Eleanor didn’t care if eating all his food pissed him off or if it freaked out Donna. She might never see either of them again anyway.

Ничего хорошего в мелком шрифте нет — «fine» тут в редком значении «мелкий», и именно оно и помогло папе Элеаноры заработать столько денег. Эта Элеанора, кстати, из другого романа — у её папы в кладовке и правда Кока-Кола.

Там всё-таки есть booty!

В детстве героине не повезло не только с отцом, но ещё и с домашними животными — все её хомячки, мышки и морские свинки почему-то очень быстро умирали. Ну, она-то знала, почему. И когда к ней домой залезла бродячая кошка, так за неё испугалась, что посреди ночи позвонила коллеге и попросила его приехать. А коллега был язвительный бабник:

After a few rings, I hear the familiar voice on the other line: “Nora? What’s going on? Are you okay?” [...]

“There… there’s a cat at my house and I can’t get rid of it.”

There’s a long pause on the other line. “What?”

“It just came in through my back door!” I blurt out. He must think I’ve completely lost my mind. This is not very Nora behavior. “And now I can’t get it to leave. Can you come help me?”

Потом он всё-таки приехал и всех спас, а я узнала, что «booty call» — это встреча для секса. Она же зов плоти, потрахушки, перепихон или звонок от нижних чакр, если верить Reverso. И нет, с кошкой у них ничего не было.

Последний роман Люси Фоли понравился мне меньше, чем Артур Пирожков, поэтому пришлось искать утешения на Амазоне. И он, как обычно, не подвёл — в самых популярных триллерах оказался какой-то неведомый самиздат, читать который сначала было страшно из-за обложки и заголовка, а потом оказалось, что уже пять утра.

Речь там о хирурге (хирургине?), которой не повезло с отцом — он любил убивать голубоглазых девушек и отрубать им руки. Занимался он этим прямо у себя в подвале, а жене и дочке говорил, что делает табуретку. После такого у героини обнаружилась психологическая травма, и она с головой ушла в работу. А по ночам, чтобы не было так грустно, ходила в ближайший к работе бар. И однажды встретила там бармена, который (очень подозрительно) оказался её парнем из колледжа:

I take another sip from my drink. I don’t know if it’s the alcohol or what, but I don’t remember feeling quite this drawn to Brady back in college. I liked him, but he’s on another level of sexy now. But so what? Nothing is going to happen. It’s been too long. And also, I just noticed a splatter of blood on the leg of my scrub pants, right in that gap between where my gown ended and the booties began during my surgical cases from today. That’s pretty much the opposite of sexy.

Почему-то подумала, что booties — это как panties, потому что booty же. А это, оказывается, бахилы. Она настолько работящая, что пришла в бар в том же самом, в чём весь день оперировала, и в крови.

Но эволюция персонажа в романе присутствует:

Most days I only get five to ten minutes between surgeries to grab a bite to eat. Today I have a full hour, which is a luxury I haven’t had in ages. Somebody must’ve screwed up the scheduling, but I don’t complain. I take the opportunity to run over to the drugstore.

И всё-таки, если бы это были panties, было бы веселее.

P.S. А «scrubs» так называется потому, что хирурги очень тщательно моют руки перед операцией. А зелёный он потому, что это приятнее для глаз и так кровь меньше заметна. А ещё в Англии он иногда называется «theatre blues», потому что, ну, вы же смотрели The Knick? А может быть потому, что бахилы синие.