Неведомые иностранные слова наконец-то кончились, а вместо них начались неведомые иностранные аббревиатуры:

At least I’m feeling a bit less drunk now. I must have got rid of most of the booze from my system. I have no idea what time it is.

Благодаря FOMO теперь знаю, что такое СУВ:

Синдром упущенной выгоды — навязчивая боязнь пропустить интересное событие или хорошую возможность, провоцируемая в том числе и просмотром социальных сетей. Явление характеризуется непреодолимым желанием постоянно оставаться в курсе дел друзей и знакомых.

Дальше там ещё три страницы всяких ужасов о том, как плохо на людей влияют новые стринги бывшего парня. Сразу видно, штука серьёзная. В английском всё не так драматично и вместо психиатрического синдрома — обычный fear of missing out. А мне FOMO напоминает HOBO — так и вижу бомжа, который очень боится пропустить ещё по одной.

И ещё немного про убийства и оперу:

That was when he had lost it properly, according to the eyewitnesses, of which there were many: it was a crowded bar, after all. They said they thought he was trying to kill the bloke. The police had to drag him off him.

Сначала подумала, что «sotto voce» — тоже латинский, а оказалось — итальянский.

Ну, почти:

sotto voce — Italian, literally “under voice,” from sotto, from Latin subtus “below” + voce, from Latin vocem “voice, sound, utterance”.

Теперь понятно, почему «sotto voce» значит вполголоса, а «voce» так похоже на «voice». В итальянских операх пометкой «sotto voce» обозначают партии, которые нужно петь тихо и драматично, чтобы привлечь внимание слушателя. В английском суде стенографисты пишут «sotto voce», когда услышали, что адвокат прошептал подсудимому. А мне в голову приходят сотовые операторы с их невероятно дешевой связью и почему-то трам-пара-папам-парам-па-пам-пам-па.

И ещё одна штука, но уже на французском:

Ну, вроде понятно.

Или нет.

‘Can I ask you something, Raymond?’ I said. [...] ‘What’s the etiquette for funerals? Are mourners still required to wear black, and are hats de rigueur?’

Ага, мне не показалось — «de rigueur» действительно значит «требуемый этикетом» или просто «модный». В книжке Ник намекает, что все официанты за ужином носили килты, потому что в Шотландии так принято.

А вот как читается «de rigueur»:

если ты русский француз — ди рижёр, потому что ну а как ещё;
если ты французский француз — дю р’игёр’, потому что красиво;
если ты англичанин — ди рога, потому что будь ты проклят.

Французы для запоминания «de rigueur» не нужны — дирижёра с рогами и так хватит, чтобы правильно одеться для модной БДСМ-вечеринки. Тем более что на обложке «The Hunting Party» как раз она и нарисована.

И ещё одна латинская штука:

The gamekeeper told me I’d have to wait for the fillet from the deer I shot. It needs to be hung for a few days—apparently in the first twenty-four hours rigor mortis really sets in and it would be inedible until the tissues start to soften again.

Тут сразу понятно, что «rigor mortis» — это трупное окоченение.

Но с оленями не так весело, как с МакДоной:

Ogechi I’ll tell you a creepy Chinese story now. Keep your hopes up!

Marjory This will not be good.

Ogechi gently plays the concertina as background to her creepy story.

Ogechi A Chinese Siamese twin had his throat slit …

Marjory Knew it!

Ogechi But his conjoined twin brother knew nothing about it, for his conjoined twin brother was deaf and blind, you see …

Marjory It gets worse!

Ogechi The slit-throat brother died there and then in their Shanghai hovel but his brother didn’t die there and then. He just couldn’t work out why they weren’t walking any more, or talking any more, or eating any more. He thought he’d done something wrong, but he couldn’t work out what. How cruel the world can be to the sensitive. To kill one half of a Siamese twin, and leave the other half not knowing, in a room with no food and no heat, and in the wintertime too. That’s a box it’d be hard to write yourself out of, and he didn’t, the poor sap. He died five days later, and some said he starved, and some say it was the cold that got him.

It crept up his sides, it crept up his insides, it crept up his lungs and his arms and it crept up his jawbone. The final thing it crept up was his left eyeball, just as a last tear fell from it, on to a cheek that had already gone cold. So, thinking it over, if he was still crying at that stage, maybe it was the sadness that got him. Maybe it was the sadness. (Pause.) That story is over now.

She finishes the tune and hangs the concertina on the wall where it was previously.

Вообще «rigor mortis» легко запомнить, если знать слова «rigid» и «mortal». Но мне нравится думать, что сиамских близнецов звали Рига-Москва.

У Кристи и Фоли латинские, французские и прочие неведомые штуки достигли такого количества, что я наконец-то решила их запомнить. И хотя формально они английские, это вообще не помогает:

[...] Emma went to Bath, and Miranda has always seemed determined to find little ways to lord Oxford over her, to show her up as not being quite as good as the rest of us.

Догадаться без интернета, что это значит, мне не удалось, но русские не сдаются:

“It’s not that I dislike strangers per se. It’s just that I prefer not to speak to anyone who does not introduce himself. In order to begin, I must have a name.”

“But once a man gives you his name, he’s no longer a stranger.”

“Exactly. That’s why I never talk to strangers.”

Ага, уже лучше. Но на всякий случай ещё что-нибудь:

Awaking at home to a free diary and no hangover, I sat down at my desk to plan some kind of outline for the Great Report. It was time, I told myself: time to begin this in earnest. Not the Report per se, but rather its schema, prolegomena, what-have-you.

Что «prolegomena» — это множественное число, я конечно знала всегда, да. И что пролегомены — это «введение» по-гречески, тоже. А теперь наконец-то поняла, что «per se» значит «как таковой». И если немного разобраться в латинском, то даже понятно, почему:

Latin per sē means “by itself”, from per “by, through” and sē “itself, himself, herself, themselves”.

Предлог «per» используется со временем: per second, per hour, per month и с людьми: per one, per two, per three. И если теперь превратить «per se» в «per self», то получится «в самого себя» или сам по себе, как таковой. А когда никого нет, на троих не обязательно.

Вчера патриарх Кирилл призвал верующих не посещать храмы:

Я призываю вас, мои дорогие, в ближайшие дни, пока не будет особого патриаршего благословения, воздержаться от посещения храмов, и, если вам кто-то что-то скажет, напомните пример Марии Египетской.

И мне конечно стало интересно, что же это за пример.

Мария родилась в Египте в середине V века и в возрасте двенадцати лет покинула родителей, уйдя в Александрию, где стала блудницей. Более семнадцати лет предавалась она этому занятию. Однажды Мария, увидев группу паломников, направлявшихся в Иерусалим на праздник Воздвижения Креста Господня, присоединилась к ним, но не с благочестивыми помыслами, а «чтобы было больше с кем предаваться разврату».

Но не тут-то было — паломники быстро наставили нечестивую девицу на путь истинный, да так, что она стала святой покровительницей кающихся женщин:

Мария приняла причастие и, перейдя Иордан, поселилась в пустыне, где провела 47 лет в полном уединении, посте и покаянных молитвах. Первые 17 лет Марию преследовали блудные страсти и воспоминания о прошлой жизни:

Когда я принималась за пищу, я мечтала о мясе и вине, какие ела в Египте; мне хотелось выпить любимого мною вина. Будучи в миру, много пила я вина, а здесь не имела и воды; я изнывала от жажды и страшно мучилась. Иногда у меня являлось очень смущавшее меня желание петь блудные песни, к которым я привыкла. Тогда я проливала слёзы, била себя в грудь и вспоминала обеты, данные мною при удалении в пустыню.

И пока Мария била себя в грудь, я вспомнила про английский. Точнее, про латинский.

В католической церкви в начале каждой мессы читают вот такую молитву:

Confíteor Deo omnipoténti, et vobis, fratres, quia peccávi nimis cogitatióne, verbo, ópere, et omissióne: mea culpa, mea culpa, mea máxima culpa.

Исповедую перед Богом Всемогущим и перед вами, братья и сестры, что я много согрешил мыслью, словом, делом и неисполнением долга: моя вина, моя вина, моя великая вина.

И на каждую «mea culpa» верующие ударяют себя в грудь в знак покаяния.

А в английском «mea culpa» из сакральной фразы превратилась в обычное самобичевание:

А просто «culpa» превратилась в «culprit» — виновника любых грехов:

“I certainly heard someone screaming at night,” Giles says, grinning at her.

А запомнила я всё это с помощью ещё одной новости: вчера житель Находки насмерть забил собутыльника кульком семечек, и теперь очень раскаивается в содеянном — семечек в магазинах уже не достать.

А если оставаться невозмутимым не выходит, то и фиг с ним:

“Well,” she says, “next time you go, let me know, okay? We’ll make a date of it. It’s like you’ve fallen off the planet lately.”

Тут снова пригодился МакДона, где Андерсен жутко бесил Диккенса:

Dickens. It’s not that I don’t like him. He’s just doing my fucking head in!

И Даль, где принц отрубил голову сёстрам Золушки:

The Prince cried, ‘Who’s this dirty mutt?
‘Off with her nut! Off with her nut!’

Получается, «do my nut in» — это когда бесит настолько, что хочется взять и дать по башке орехом. Кокосовым, для драматичности.

без туалетной бумаги

Способ первый. Эротический

1. Снять штаны.

2. Встать перед зеркалом.

3. Завязать трусы узлом.

4. Посмотреть в зеркало и сказать:

5. Развязать трусы и начать жить.

Способ второй. Поэтический

1. Поехать в Нидерланды.

2. Вспомнить. Заплакать.

3. Вернуться к зеркалу.

4. Посмотреть в зеркало и сказать:

5. Выпить водки и начать жить.

После Кристи решила почитать ещё детективов, и тут Амазон такой:

Lucy Foley — The Hunting Party

“My favorite kind of whodunit, kept me guessing all the way through, and reminiscent of Agatha Christie at her best — with an extra dose of acid.” (Alex Michaelides, author of the #1 New York Times bestseller The Silent Patient)

Ну, думаю, дайте две.

И снова рекомендация не обманула — it kept me guessing all the way through, когда же начнётся детектив. Детектив так и не начался, зато книжка кончилась. Теперь читаю Lucy Foley — The Guest List, и там ещё круче.

Оба романа — суровые драмы, и там всё очень грустно. Кроме одной штуки:

It would almost be amusing, I think. To watch him falter, to continue to dig himself into this particular grave. Amusing if, that is, he weren’t my husband, the man to whom I have given over a decade—all my youth—and if I weren’t really the butt of this particular joke.

As we near the building a big cackle of laughter erupts from somewhere above. I glance up and see a group of men on top of the Folly’s battlements, looking down at us.

Сначала вспомнила попу танцора из «Uno», потом попу купидона, а потом узнала, причём тут мишень для шуток:

butt — target of a joke, object of ridicule, from earlier sense target for shooting practice, turf-covered mound against which an archery target was set, from Old French but “aim, goal, end, target” of an arrow.

А потом вспомнила попу Музыченко и всё встало на свои места.